СЛОН после Калуги

Недаром НИУ ВШЭ несет в своей аббревиатуре слово “исследовательский”. В университете есть лаборатории и центры, такие как Лаборатория социологии образования и науки, благодаря которым студенты могут попробовать себя в настоящих научных проектах уже с первых курсов. Дух захватывает от возможности поехать в настоящую научную экспедицию! Мы расскажем о Калужской экспедиции, которая состоялась в апреле этого года в рамках проекта «Открываем Россию заново».

Что приходит на ум, когда слышится слово “экспедиция”? Дюжина профессоров в очках, препариющих лягушек где-то в глуши леса? Толпа военных с автоматами наперевес, сражающихся за землю и родину? Группа археологов с лопатами, колышками и веничками, раскапывающих клады?

Мы, социологи, тоже работаем в “поле” со своими “колышками”, препарируем своих “лягушек”. Так, участники Калужской экспедиции провели 12 дней за кропотливым изучением социального климата в школах и отношений между учениками, учителями и родителями. Буллинг и адаптация иноэтничных учеников в школах для нас представляли особый исследовательский интерес.

Начать стоит с того, что с Калужской областью Лаборатория сотрудничает с 2016 года. У нас уже три волны масштабных опросов в школах и уже вторая по счету экспедиция. В ходе опросов собираются данные о том, насколько ученикам нравится их школа, их готовность искать помощь у взрослых в случае травли, могут ли они обратиться с проблемами к учителям, могут ли положиться на друзей и т.п. Затем мы конструировали различные показатели, например, индекс, отражающий уровень академическом мотивации, отношение к учителям, распространенность буллинга и др., характеризующие обстановку в классе и школе. А в ходе экспедиции мы собираем интервью со школьниками, учителями и директорами школ. Здесь сухие индексы подтверждаются словами информантов: количественные данные показывают высокий уровень буллинга, и дети отвечают, что правда, классы не дружные, много ругаются и обмениваются обидными шутками. Хотя не всегда индексы могут находить подтверждения - по опросам буллинг, опять же, высокий, а школьники как один говорят, что не ссорятся и живут дружно. Тогда приходится разбираться в деталях, насколько откровенны ребята, за счет какого именно класса мы получаем высокие значения при опросе и т.д.  Важно, что качественные данные дают понимание, например, что учителя считают травлей, какие границы в отношениях между учениками выстраивают, какое поведение допускают, а какое нет.

Такую комплексную работу удается реализовывать благодаря проекту “Учитель для России”, программе “Открываем Россию заново” и поддержке министра образования Калужской области Александру Сергеевичу Аникееву.

В 2018 году экспедиция в Калужскую область проходила летом, и исследователям не всегда удавалось найти школьников и учителей в школах. Приходилось искать информантов на улицах города, первыми заговаривать с прохожими и просить, чтобы те ответили на вопросы. Не всегда люди охотно соглашались на разговор. Экспедиция в большей степени была направлена на то, чтобы молодые участники-студенты могли получить исследовательский опыт. В этот раз мы поехали во время учебного года, прямо в школы. Так что активно готовиться и учиться пришлось перед выездом.

Первые шаги

Прежде всего, поле требует предельного внимания и значительной информационной оснащенности. Готовиться мы начали за месяц до планируемой поездки. Встречались, раскладывали по парте блокноты, ноутбуки и гайды, вживались в роли. Рассматривали карты с нанесенными на них точками - школами. Будто бы знакомясь с новым человеком, листая его стенку ВКонтакте или профиль в Инстаграме, составляли впечатление по сайтам школ. Где-то только откроешь вкладку и раздается гимн школы, где-то внезапно появляется герб школы, где-то первым делом посетителю сайта предлагалось узнать, какими знаниями и навыками должен обладать хороший ученик. Встречались очень заброшенные сайты, реже удобные и информативные.

Благодаря нашим опросам, перед поездкой мы имели карты, на которых школы были отмечены разными цветами в зависимости от их расположения на соответствующей шкале. Например, буллинг. Там, где коэффициент буллинга согласно опросам высокий, школа отмечена темно-фиолетовым кружком, а если уровень буллинга низкий - блеклым, чуть сиреневым. Также с коэффициентом, отражающим долю иноэтничных учеников. Еще показатель отношение учеников к учителям, здесь наоборот - если кружочек темного оттенка, то мы радуемся - учителя, по мнению самих детей, посвящают им много времени, понятно объясняют материал и готовы помогать в его освоении.

К окончанию подготовительного этапа мы хорошо понимали, с чем нам предстоит столкнуться, каковы результаты исследования в каждой школе. А еще были до зубов вооружены разными приемами интервьюера, отличали активное слушание от эмпатического, и хотя волновались, но рвались в бой.

Время подготовки пролетело стремительно, так же стремительно, как летел наш небольшой зеленый самолет от Санкт-Петербурга до Калуги. Вдох, выдох, забрали багаж, и мы уже достаем тапочки из чемоданов, думаем о покупке растительного масла и заботливо укладываем путеводитель интервью в файлик.

Калужские будни.

Просыпаешься под звон будильника соседа. Какое-то время тратишь на осознание, какую пару по счету ты проспал. Приходишь в себя, вспоминаешь, что за окном - Калуга, а в планах - отправиться в школу, но не в свою старую ностальгии ради, а с социологическими целями. В кухне уже витает аромат кофе и омлета. Понимаешь, что ради этого дежурным пришлось встать еще раньше. Ммысленно одариваешь их всеми комплиментами, на которые сейчас способен, и невольно задумываешься, когда там по порядку твое дежурство… Не слишком скоро, кажется, дня через два, можно не переживать. Через десять минут все вместе сидите за большим столом, и ты передаешь кому-то молоко, выбираешь, яйца или хлопья, и в итоге съедаешь и то, и другое.

За завтраком вспоминаете, что знаете про школы, в которые вот-вот отправитесь, обозначаете планы на день. Распределение уже известно - команды социологов не повторяются, и ты едешь с новыми людьми, с которыми прежде еще не работал. Узнаешь, что машина будет ждать у дверей через двадцать минут, поэтому быстро заглатываешь чай и спешишь одеваться.

В намеченное время, еще зевая, но уже бодрый, стоишь на крыльце. В шаге от машины успеваешь сняться в истории для Инстаграма, рассказать о своих ожиданиях от предстоящего полевого дня, выходит забавно. А дальше просторы области - поля, коровы, дороги, развязки, или город - дома, парки, соборы, площади, торговые центры. Выгружаетесь у школы, заходите, здороваетесь с охранником. Встречает директор или завуч, старшие коллеги договариваются об интервью. “Да, надо детей, 8 или 9 класс, и работники - учитель начальных классов, учитель средней школы и сам директор”. Приводят будущих информантов, испуганных или наоборот, бойких и открытых, или лучше, когда отводят в класс, где сейчас урок, и дают свободу выбора.  “Дети, это социологи из Высшей Школы Экономики, пришли поговорить с вами. Поднимите руки те, кто хотят”. Шутишь, чтобы разрядить обстановку. Кнопка диктофона, шуршание файлика, проговариваешь неизменное “интервью анонимно, никто из твоих знакомых не узнает о том, что ты сейчас расскажешь”, и пускаешь в ход активное слушание. Следующие полчаса или час проводишь за разговором, делая пометки в тетради, уточняя и прислушиваясь, благодаришь за интересные истории. И затем еще интервью, и еще - пока время, отведенное на школу, не закончится.

Если повезло, у тебя на повестке еще одна школа, если нет - возвращаешься в место, которое называешь здесь домом. Едешь нехотя, прикидывая масштаб работы - по итогам интервью надо будет написать полевой дневник, то есть, перенести беседу с информантом в печатный формат.

После обеда наша социологическая квартира затихала. Было слышно только звуки ударов по клавишам ноутбуков. Все печатали дневники. И ты тоже, восстанавливаешь по памяти, заглядываешь в сделанные заметки, переслушиваешь запись диктофона. Где-то цитируешь, где-то пересказываешь своими словами, по крупицам рисуешь общую картину разговора. За час до ужина из своих комнат появляются дежурные, бредут на кухню, чтобы открыть миру очередной кулинарный шедевр. Курица в сливочном соусе с грибами, фарш с овощами в томатном соусе… Тарелки пустеют мгновенно. После ужина все собираются в гостинной и ты тоже  наливаешь себе чай, прихватываешь вафлю и усаживаешься на диван или прямо на пол.

Школа за школой, информант за информантом - за вечерним обсуждением сказать о своих впечатлениях успевает каждый. С кем-то поделились историей о нелегком процессе адаптации в новой школе после перевода, кто-то своими глазами видел драку, кому-то информант сказал так мало, что даже досадно. Если брали интервью у ребят из одного класса - приятно, когда данные сходятся. Если не сходятся - не слишком приятно, зато интересно. Старшие тоже делятся опытом, как они поговорили с учителями, что удалось подметить. Даниил Александрович рассказывает о каком-нибудь социологическом концепте, о выдающемся человеке или об исследовании буллинга в других странах. Обсуждение затягивается часа на три, несмотря на попытки придерживаться временного регламента. Эта часть дня многим нравится больше остальных - всегда здорово находится в кругу единомышленников, быть с ними на одной волне.

После обсуждения старшие уходят обратно к себе, а юные социологи вновь собираются на кухне, но не для позднего ужина, а чтобы вовзратиться к дневникам. Единственная розетка пользуется популярностью, и приходится дожидаться, когда у коллеги зарядится ноутбук, чтобы зарядить свой. Наливаешь кружку кофе, и снова клацанье клавиш. Иногда кто-то отрывается от экрана, чтобы поделиться смешной ситуацией, все смеются и снова принимаются за работу, пока ближе к полуночи ты не остаешься один на кухне. Зашториваешь окна, закрываешь дверь на замок, выключаешь свет, просачиваешься в комнату, старясь не разбудить соседа. Дневники, конечно, дописать не успел, но завтра будет больше свободного времени, тем более, скоро выходные, а значит, не будет новых школьников, и появится возможность закрыть долги по дневникам. Скорее бы выходные, тогда можно будет и по Калуге прогуляться...

Подробнее о школах

За день удавалось посетить по три, четыре или пять школ. В каких-то школах нас принимали с улыбкой, обедом и чаем с бутербродами. Случилось даже, что мы обнаруживали себя за накрытым столом второй раз чуть ли не за полчаса, и главное, отказывать неудобно, да и кушать хочется - исследовательская деятельность забирает силы. В одной школе директор была так добра, что не только угостила обедом, но и выдала каждому по сдобной булочке местного производства, открыла коробку конфет, а увидя, что мы не успели их попробовать, отдала одному из участников экспедиции всю упаковку целиком. И целую пачку чая в придачу.  Но чаще в школах к нашей экспедиции относились с откровенным недоверием, опасались, думали, что мы то ли государственные посланники, то ли американские шпионы… В такие моменты исследовательское начало обострялось особенно остро. В одной школе нам не разрешили даже пройтись по коридорам и осмотреться - а ведь это всегда показательно, какие стенгазеты висят и есть ли они вообще, чему они посвящены. Как школьники ведут себя на переменах. Случайных детей нам в таких школах тоже “не давали”. Как правило, мы просили первого и последнего из списка - тогда получается рандомная выборка, и завучи покорно выдавали нам каких-нибудь Афанасьевых и Яковлевых. Но доводилось становиться свидетелями ситуаций, когда даже после просьбы о первом и последнем, на интервью к нам поднимались ребята в белых выглаженных рубашках и черных начищенных туфельках, и сразу становилось ясно - школа боится нас и представляет нашему вниманию отличников. Спрашиваешь фамилии - а там Конькова и Мишин. (Все фамилии изменены, а совпадения случайны) После первых минут разговора становится очевидно - оценки хорошие, в школьной жизни участвует, школу любит, про ссоры не знает.  Но мы были готовы работать с любыми ребятами, и все равно узнавали то, что нам интересно.

Смотрим на старших

Про Даниила Александровича, и вообще про наших старших, надо сказать отдельно. В одной из школ, например, заведующему лабораторией сказали, что неподалеку в одном из поселков размещается школа, где почти все ученики - дети мигрантов, что там диаспора и вообще. Тогда наш Даниил Александрович, вернувшись в находящейся в нашем распоряжении автобус, скомандовал - держать курс на этот поселок, и нам всем ничего не оставалось делать, как нестись в этот поселок. Как только машина остановилась у цели, Даниил Александрович мгновенно выпрыгнул из салона, перекинул пиджак через руку, поправил шляпу и пошел по направлению к воротам школы. С ним на приключения отправились еще три человека из команды, а остальные прошлись по поселку - поговорили с местными, надышались пылью от трактора и сделали пару фотографий. Такая она, экспедиционная страсть! Надо ли говорить, что эта информация оказалась народным мифом. Школа слишком мала - всего 20 учеников, в каких-то классах по одному ученику, в самом большом - 5 учеников. Далеко не все в ней были детьми приезжих или приезжими сами, и хотя прежде было больше детей других национальностей, на момент нашего визита школа оказалась вовсе не такой интригующей, как обещали Даниилу Александровичу.

Светлане Сергеевне - заместителю заведующего - однажды пришлось выстаивать атаку целого педагогического коллектива. Когда интервьюеры уже расселись со своими информантами и включили запись диктофона, некоторые учителя испугавшись забастовали против проведения исследования. Светлана Сергеевна перехватила удар, предложила альтернативный вариант - не записывать на диктофон, но интервью все же провести, увела восставших работников школы от ребят и уже в кабинете директора отвечала на настойчивые вопросы. Объяснила, что мы - не проверка, что не пришли выведывать тайны и секреты школы, что все легально и согласованно сверху. После подробных разъяснений и эмоциональной работы, проделанной Светланой Сергеевной учителя успокоились и даже прониклись общей идеей так, что когда пришло время уезжать из школы, не хотели отпускать - такой познавательный разговор вышел. А когда все-таки отпустили, вручили в дорогу пакет с тремя килограммами пирожков (и это не преувеличение).

Дарья Константиновна, аналитик лаборатории, столкнулась с ситуацией, когда таксист высадил нас не у той школы, и пришлось быстрым шагом, иногда переходящим на бег, добираться до нужного пункта, на ходу созваниваясь с директором и дипломатично решая вопрос опоздания. Из-за нехватки времени, в ту школу мы возвращались еще раз, и благодаря отзывчивости директора и умению нашей старшей коллеги договариваться мирным путем, ситуация разрешилась благополучно. Позже, когда участники экспедиции повторно приехали сюда, Паша Валединский взял свое легендарное интервью на два с лишним часа, побив все рекорды. Причем это интервью было более чем информативным, так, что в будущем оно отправиться на транскрибирование/расшифровку, а не просто останется в виде полевого дневника.

Для чего это все?

Славно, что наши труды не канут в лету, что это не исследование ради исследования. Трогательно, когда директор в ходе беседы обращается к социологам со словами: “Ну вы же специалисты, подскажите, что нам теперь делать, как нам улучшить ситуацию?” В этом году сотрудники Лаборатории совместно с психологами начали разработку программы, которая призвана помочь директорам и учителям улучшить школьный климат и уменьшить распространенность буллинг. Избавиться от буллинга совсем - не получится точно, такая цель недостижима. Но поработать с учениками, учителями и даже родителями, объяснив им, что травля - повсеместна и ежедневна, что с ней можно и нужно работать, и что ее можно и нужно замечать, это будет полезно. Мы подойдем к разработке с применением последних научных достижений и с учетом опыта зарубежных интервенций.  

По итогам экспедиции мы посетили порядка 30 школ, взяли 195 интервью, написали 95 дневников наблюдений, и обзавелись массивом качественных данных, обрели ценный опыт и просто здорово провели время в кругу единомышленников, с пользой для себя и для исследования. Экспедиция меняет людей, дает заряд, толчок, ресурс. Хочется и дальше заниматься исследованиями, с каждым шагом к открывая мир.