Новая книга о социолингвистике и школьном образовании

Влада Баранова и Капитолина Федорова рассказывают о своей книге «Язык, общество и школа».

В конце 2012 года в издательстве «Новое литературное обозрение» вышла книга «Язык, общество и школа». Коллектив авторов – молодые исследователи-социолингвисты, среди которых научный сотрудник СЛОНа В.В. Баранова. Для сайта мы попросили ее и К.С. Федорову, одного из авторов и научного редактора книги, немного рассказать о ее создании.

- Из названия следует, что книга эта о языковых, социальных и образовательных вопросах. Речь, конечно же, о школьном образовании. Как появилась идея написать обо всем этом?

Капитолина Сергеевна: Мы учились в Европейском Университете. В 2006 году в ЕУ уже существовала программа «Развитие социальных исследований образования в России», которую поддерживал Фонда Спенсера. Екатерина Панова как раз написала диссертацию про отношение учителей к учащимся в зависимости от их владения русским языком как неродным, и обсуждала с нами теоретические и методологические аспекты своего исследования. Материала было много. Мы решили: напишем все, что узнаем, хотели включить в книгу буквально каждую теорию, связанная с языком в школе. С этим пришли к директору программы Даниилу Александрову, он дал ход нашей идее.

Влада Вячеславовна: Изначально книга задумывалась как обзор социолингвистических теорий об обществе и школе, но она получилась шире. В книгу вошли не только переводы иностранных исследований, но и современный российский опыт, к которому мы имели непосредственное отношение.

- Авторский коллектив – все выпускники Европейского?

КС: Да. И мы все занимаемся разными аспектами социолингвистики. Я училась вместе с Татьяной Гавриловой, которая специализируется на исследованиях baby-talk – языка общения взрослых с новорожденными или маленькими детьми.

Екатерина Панова выпустилась на несколько лет позже. Ее работа и научные интересы имели самое непосредственное отношение к тематике книге. Екатерине же принадлежит самый большой вклад в текст, многие примеры российской действительности базируются на ее данных.

Влада, тоже выпускница Европейского, занималась изучением малых языков, истории языковой политики и тоже была связана с исследованиями образования.

ВВ: Тогда я еще не была сотрудником СЛОНа, потому что Лаборатория возникла чуть позже.

- Получается, между появлением задумки и публикацией прошло, действительно, много лет?

КС: Подготовка книги – всегда растянутый во времени процесс. Написана она была довольно быстро, в 2008 году мы уже отдали рукопись на рецензирование, начался почти бесконечный процесс правки. В начале 2010 года была готова итоговая версия, и мы передали ее в издательство. В НЛО редакционно-издательская подготовка стандартно занимает два года.

Конечно, получилось, что между собранным материалом и опубликованным текстом легло почти десять лет, отношение к детям с неродным русским несколько поменялось. Это издержки научной работы.

- И все-таки, вы обнаружили пробел в исследованиях школы в России и заинтересовались социолингвистикой образования, или что-то еще послужило отправной точкой?

ВВ: Каждая глава рассматривает одну из сторон соотношения школы и языка: выбор языка образования, языковую социализацию, обучение второму языку, восприятие речи ученика или школьный дискурс.

Мы писали книгу не только как ученые, но и как родители будущих школьников, о которых эта книга написана. Получилась дискуссия об актуальных на тот момент практиках обучения в России.

Возможно кого-то из читателей описанные в книге теории и методики вдохновят на собственные научные поиски и эксперименты, в результате которых мы сможем еще больше узнать о российском образовании.

- Вы все говорите в общем, а можете привести какой-то яркий пример из книги?

КС: Приступая к работе, мы ожидали, что учителя не будут открыто высказывать симпатию к детям, которые плохо владеют русским языком. Оказалось совсем наоборот, на наши вопросы в школах реагировали хорошо, и уровень владения языком не считали серьезной проблемой, если были основания, что ребенок обучаем и прилежен.

Мы столкнулись с классическим стереотипом о том, что «восточные» дети признают авторитет страших. Учителя часто описывали их как более старательных, давали их семьям более высокую оценку, потому что те интересовались успехами ребенка, охотно шли на контакт со школой и с большим уважением относились к учителям. Такое поведение не всегда типично для рядового родителя в России (по понятным причинам – для русских семей школа не столь ценный ресурс интеграции). Учителя это замечают.

Конечно, сейчас, как я уже говорила, ситуация изменилась. Как? Покажут работы новых исследований, которым наша книга открывает дорогу.

Беседовала Екатерина Кулдина